Сердце Серафима: Прочность*— 83%, Возможно восстановить до 99%. Стоимость восстановления**– 80 служебных очков.*

Верность Серафима: Прочность *– 81%, Возможно восстановить до 100%. Стоимость восстановления **— 95 служебных очков.*

Верхняя пара Свободы Серафима: Прочность *— 78%, Возможно восстановить до 99%. Стоимость восстановления **– 105 служебных очков.*

Поступь Серафима: Прочность*– 89%, Возможно восстановить до 100%. Стоимость восстановления **– 55 служебных очков.*

Грех Серафима: Прочность *– 54%, Возможно восстановить до 97%. Стоимость восстановления**– 215 служебных очков.*

Кара Серафима*: Прочность **– 91%, Возможно восстановить до 100%. Стоимость восстановления**– 45 служебных очков.*

Гнев Серафима (№ ГС 1224-75884)*: Прочность**– 90%, Возможно восстановить до 100%. Стоимость восстановления **– 50 служебных очков.*

Гнев Серафима (№ ГС 1172-65724)*: Прочность **– 87%, Возможно восстановить до 100%. Стоимость восстановления**– 65 служебных очков.*

**Источник питания «ЕР28-73»: *Прочность **– 76%, Возможно восстановить до 100%. Стоимость восстановления **– 120 служебных очков.*

Источник питания «ЕР28-73»: *Прочность **– 82%, Возможно восстановить до 100%. Стоимость восстановления **– 90 служебных очков.*

…

…

…

Внимание, экипировка неполная, для доукомплектования рекомендуем обратиться на ближайший склад скурфайферов или в ближайший производственный комплекс механоидов*.*

На восстановление элементов снаряжения необходимо всего: 2685 служебных очков. Процесс восстановления займет 13 минут и 27 секунд. Во время процесса восстановления все элементы снаряжения будут изъяты у владельца.

Начать процесс восстановления?

ДА/НЕТ

Весь этот текст повис у меня перед глазами на голографическом экране, который он спроецировал сразу, как только просканировал меня. Зато он мне дал целый ряд информации. Да и тринадцать минут, хоть и опасные, – ведь я останусь без амуниции, – но ладно, зато будет время поговорить немного с женой. Пробежался взглядом по иконкам своей группы. Вроде все нормально, ребята постепенно идут на поправку. Проверил количество очков, чтобы мне хватало на ремонт.

А то придумали тоже эти гады, даже за ремонт служебными очками расплачивайся, подозреваю, что у них почти все построено на этих пресловутых очках. Удивился достаточно большому количеству, только после этого вспомнил, что мне с каждым выполненным заданием тоже кусочек капает. Только после этого подтвердил начало ремонта.

Манипуляторы ремонтника в считанные секунды освободили меня от всей экипировки и утащили куда-то в глубь механизма. Повезло, что у меня под низом стандартная футболка и штаны серебристого цвета, в которых появляешься в репликационной капсуле, а то прикольно бы смотрелся: в частичной амуниции, с двумя короткими клинками и голым торсом, этакий косплей на варвара, сорвавшего с себя часть одежды.

Вокруг ложа, в котором я находился, образовался энергетический барьер, видно, для защиты бойца, с которого сняли амуницию. Аккуратно попробовав дотронуться пальцем до защиты, обнаружил, что она разошлась, оставляя между краем барьера и моим пальцем пару сантиметров.

Не уверен, но, похоже, есть возможность выйти за пределы защитного барьера на свой личный страх и риск. Поднявшись с ложа, смело шагнул через барьер, который сразу же пропустил меня. Подойдя к Алене, которая внимательно наблюдала за мной и тем, что вокруг меня происходит, даже не меняя позы, снова присел рядом.

Как только я уселся, почувствовал легкий, но требовательный тычок в плечо. Улыбнувшись такому привычному ощущению, но которое так давно не испытывал, подняв руку, позволил любимой нырнуть головой под руку и, немного поелозив, умоститься. Сам же, приобняв аккуратно за плечи, прижал ее к себе и уткнулся носом в светло-русые локоны волос.

Сейчас я был счастлив как никогда, ну разве что чуть меньше, чем в тот день, когда она ответила «да» на мое предложение выйти за меня замуж. Где-то глубоко в своем сознании я понимал, что нужно позаботиться о ребятах, что я практически бросил их сейчас разбираться самостоятельно с рядом проблем и собственными ранами.

Но, черт побери, я так долго был без нее, и у меня есть полное право уделить своему счастью хотя бы эти десять минут, плюнув на весь мир вокруг. Эта идиллия продолжалась пару минут. А потом я почувствовал, как она слегка вздрогнула и ее плечи опустились. Ей даже ничего не надо было говорить, я и так все понял, слишком хорошо мы друг друга изучили за столько лет совместной жизни. Но она все равно выдавила из себя с горечью и одновременно с надеждой:

– Только ты? – подняла она на меня взгляд.

И практически моментально уронила голову обратно, сотрясаясь от беззвучного плача, поняв все по моему лицу, которое просто окаменело от ее вопроса. А я, прижав ее сильнее, второй рукой начал гладить по волосам, успокаивая.

– Еще Андрей, но ты же сама знаешь, у военных больше возможностей в плане медицины… Тем более он сейчас ходит в больших чинах и притащил сюда много подчиненных.

Плакала она недолго, буквально полминуты, ведь у нее богатое прошлое и она умеет быстро брать себя в руки, да и если смотреть правде в глаза, она себе позволила расклеиться только возле меня. Война, не важно большая она или маленькая, пусть даже просто стычка, которая решилась в течение пары дней, меняет нас, некоторых делает жестче, но не всех. Чаще всего мы просто становимся более спокойными и рассудительными, натягивая на себя маску бездушного чурбана, это очень помогает во многих ситуациях, как минимум просто не слететь с катушек от того, что происходит вокруг. Не зря ведь к каждому подразделению приписан штатный психолог, который регулярно с каждым из нас вел долгие задушевные беседы, вытягивая то, что мы прячем глубоко в себе, и пытался не дать нам отрешиться от мира. Вот и сейчас Алена быстро взяла себя в руки, понимая, что слезами тут ничего не изменить, как бы не хотелось, чтобы наши дети тоже были тут, к сожалению, это невозможно.

– Будем тогда надеяться, что хоть кого-то из малышей закинуло сюда, – полностью успокоившись, заговорила она, – и им хватило мозгов не ставить себе интерфейс, который подтирает память. Жаль, до этого проекта с репликантами они не дотянули, тут хоть память перестали стирать, выставляя это все игрой. Кстати, а что там с Катей, Лешкой, Джен… Да и остальными?

– У них все в порядке, – успокоил я ее. – Ну, по крайне мере, было до того, как я сюда попал… Вот только… Ну я уже лет пять с внуками и их детьми не общался. Поэтому знаю только по отчетам, которые мне пара человек регулярно присылала.

– Таааак… – протянула она, отстранившись. – Я не поняла, ты что, пенек старый, совсем на детишек забил? Еще скажи, что стал затворником, так я тебя прямо тут загрызу.

– Солнце, ну что ты начинаешь? Просто снял головную боль с внуков, чтобы не отвлекались на старую развалюху… Да и без тебя было очень тяжело…

– Да понимаю я, – грустно произнесла Алена, возвращаясь ко мне под руку. – Неудачно получилось с этой опухолью, надо же было вылезти ей во время круиза по курортным планетам. Злишься на Андрея? – резко спросила она, заглянув мне в глаза.

– Знаешь, долгое время злился, – признался я. – Винил его в том, что остался без тебя. Даже слушать не хотел его оправдания, а когда он пришел сам с повинной, я был в глубоком запое и чуть не пристрелил его, спасло его только то, что я был слишком пьян и промахнулся.

– Вот нельзя тебя одного оставлять, за всю семейную жизнь уже не раз убеждалась, вечно что-то выкинешь. Помирились хоть?